Пн-пт с 9 до 19, сб-вс по договоренности
07 января 2022
Горовенко Василий Викторович,
кандидат юридических наук,
доцент, арбитражный управляющий
Аннотация: данное исследование представляет собой размышления автора над собственным опытом сопровождения процедур банкротства физических лиц в качестве финансового управляющего должника. Статья отражает личный взгляд автора на процессы, целеполагание и основные институты банкротства физических лиц. Исследование будет наиболее полезно специалистам, знакомым с терминологией ФЗ № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» [1] (далее по тексту – Закон о банкротстве), поскольку изобилует специальной терминологией, используемой в данном нормативном акте. К сожалению, данная терминология является во многом уникальной и не используется более ни в одном законодательном акте уровня федерального закона.
Annotation: this study is a reflection of the author on his own experience in supporting the bankruptcy procedures of individuals as a financial manager of the debtor. The article reflects the author’s personal view on the processes, goal-setting and the main institutions of bankruptcy of individuals. The study will be most useful to specialists who are familiar with the terminology of Federal Law No. 127-FZ «On Insolvency (Bankruptcy)», since it is replete with special terminology used in this regulatory act. Unfortunately, this terminology is in many ways unique and is no longer used in any legislative act at the level of federal law.
Ключевые слова: банкротство граждан, процедуры банкротства, реструктуризация долгов, реализация имущества.
Keywords: bankruptcy of citizens, bankruptcy procedures, debt restructuring, sale of property.
Институт банкротства физических лиц был введен в закон о банкротстве и вступил в силу 01.10.2015 года. Другими словами, с момент начала действия данного института прошло более пяти лет и можно с уверенностью сказать, что банкротство физических лиц, как правовой институт прошел апробацию практикой правоприменения.
Является ли данный институт полезным для гражданского оборота? Однозначно да. Одна из самых больших проблем современной отечественной юриспруденции – существенное затруднение в исполнении судебных актов. Следует признать, что служба судебных приставов работает с существенным перегрузом. В этой связи у приставов как правило нет возможности искать имущество должника, а уж тем более оспаривать сделки, совершенные должником для сокрытия имущества от кредиторов.
В этой связи, возможности предоставленные финансовому управляющему в деле банкротства физического лица существенным образом снимает остроту данной проблемы, особенно учитывая финансовую доступность данной процедуры для большинства кредиторов. Напомню, что в деле банкротства физического лица у управляющего отсутствует ежемесячное вознаграждение. Все на что он может рассчитывать по закону – это единовременное вознаграждение по итогам процедуры в размере 25 000 руб. и 7% от привлеченных в конкурсную массу денежных средств.
В настоящей статье мы не будем касается вопроса достаточности вознаграждения за труд управляющего в процедуре банкротства физического лица, так как это тема отдельного разговора.
Отметим лишь, что процедура банкротства физического лица для кредиторов обходится как правило существенно дешевле чем банкротства лица юридического.
Итак, огромный «плюс» банкротства физического лица заключается в том, что в рамках данной процедуры кредиторы через финансового управляющего вернуть правовую ситуацию в состояние, которое существовало до совершения должником сделок по отчуждению своего имущества с целью его сокрытия от кредиторов.
Здесь хотелось бы обозначить первую проблему. Поскольку сделки совершаются гражданином как правило с другим гражданином, то и у должника и у его контрагента как правило отсутствуют исчерпывающие доказательства:
В лучшем случае участники возмездной сделки располагаю распиской, подтверждающей произведенные расчеты, которой очень часто бывает недостаточно для того, чтобы доказать факт равноценного встречного предоставления по сделке.
С одной стороны, в случае совершения сделки между объективно аффилированными лицами (независимо от того известно ли кредиторам и управляющему об этой аффилированности или нет), такая ситуация позволяет без особых сложностей провести оспаривание сделки и вернуть имущество должнику в конкурсную массу для последующего расчета с кредиторами.
С другой – могут пострадать добросовестны участники оборота, которые и думать не думали, что после двух и более лет после совершения сделки, продавец имущества объявит о своем банкротстве и к ним обратиться управляющий либо за истребованием имущества либо за доплатой стоимости имущества до его рыночной цены.
Выход из этой проблемы можно быть только один – все крупные покупки проводить через банковскую систему. Да это может повлечь дополнительные расходы в виде оплаты процента за совершения банковской операции, однако, такой платеж банку за оказанную услугу следует воспринимать как оплату за снятия риска оспаривания сделки по основаниям неравноценного встречного исполнения или отсутствия финансовой возможности совершить платеж.
Второй аспект процедуры банкротства на который хотелось бы обратить внимание – это возможность через финансового управляющего отменить внесудебное распределение имущества между супругами на основе брачного договора. Да и решение суда общей юрисдикции о разделе имущества может быть отменено по заявлению финансового управляющего по причине не равноценности распределения имущества между супругами.
Последняя судебная практика верховного суда дошла до тезиса о том, что наличие брачного договора не влияет на права кредитора и финансового управляющего по обращению в конкурсную массу должника. Другими словами, финансовый управляющий в процедуре банкротства физического лица вправе действовать так словно брачный договор между супругами не заключался (см., например: Постановление Пленума Верховного Суда России от 25 декабря 2018 г. № 48 “О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан”, далее по тексту — Постановление Пленума ВС от 25.12.2018 г.)[2].
Значимость вопроса о наличии брачного договора для процедуры банкротства заключается в том, что по общему правилу брачный договор служит для изменения режима собственности между супругами. И практике известны случаи, когда должник посредством заключения брачного договора пытался уклонится от исполнения обязательств перед кредиторами.
Здесь правда нужно иметь ввиду, что не каждый брачный договор следует оспаривать в процедуре банкротства. Обязательную правовую оценку нужно давать только тем брачным контрактам, которые меняют режим общей собственности на единоличную (то есть собственность каждого супруга в отношении каждой конкретной вещи). Это связано с тем, что в конкурную массу для последующей реализации обращается именно общее имущество супругов, а долевое оно или совместное для финансового управляющего не важно.
Естественно, что супруг (супруга) должника имеет право на получение во внеочередном порядке долю в размере 50% от стоимости реализованного общего имущество, учитывая, что доли супругов в соответствии с Семейным кодексом РФ признаются равными.
Правда и из этого правила есть определенное исключение – кредиторы могут обратиться в суд с заявление о признании долга одного из супругов общим долгом супругов. В случае положительного решения суда по данному вопросу меняется очередность выплаты доли супруга за проданное общее имущество (более подробно данный момент описан в п.6 Постановления Пленума ВС от 25.12.2018 г.)
Таким образом, безусловно банкротство физического лица способно решить такие задачи, которые в обычной судебной практике не решаются или решаются с трудом.
Какие же еще проблемы правоприменения можно выделить в процедурах банкротства физических лиц?
Первая из них заключается в том, что абсолютное большинство таких процедур инициируется самими должниками с целью списания долгов по итогам процедуры.
У автора данной статьи отсутствует однозначное отношение к данной проблеме.
С одной стороны, банкротство как таковое должно служить целям удовлетворения интересов кредиторов и известно достаточно много случаев злоупотребления должниками своими правами, в том числе на обращение в суд с заявлением о признании банкротом. Что по идее должно влечь отказ в списании долга со стороны суда, однако пассивность большинства кредиторов физических лиц (в качестве которых, как правило выступают банки) позволяет таким недобросовестным гражданам успешно использовать институт банкротства для избавления от кредиторской задолженности.
С другой стороны, часто бывают случаи когда должник действительно попал в сложную жизненную ситуацию, что привело к утрате или существенному снижению размера дохода семьи (домохозяйства) и, как следствие, невозможность удовлетворения требований кредиторов. Особенно бедственно в таких случаях выглядят ситуации когда должник пусть и не регулярно, по мере возможности старается гасить требования кредиторов. Однако механизм погашения кредиторской задолженности, установленный ст. 319 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту — ГК РФ) [3], предусматривает, что сумма произведенного платежа, недостаточная для исполнения денежного обязательства полностью, при отсутствии иного соглашения погашает прежде всего издержки кредитора по получению исполнения, затем — проценты, а в оставшейся части — основную сумму долга.
Таким образом, очень часто сумма долга или остается вовсе неизменной или изменяется не значительно, что никак не сказывается на положении должника. В таких ситуациях, когда утрата постоянного дохода произошла по независимым от должника причинам, списание долга по итогу процедуры банкротства единственный способ изменить финансовое состояние должника к лучшему.
В качестве варианта разрешения данной проблемы с целью проверки добросовестности поведения должника и объективности его состояния банкротства, следовало бы разрешить менять порядок удовлетворения требования кредитора, предусмотренный в ст.319 ГК РФ не только путем соглашения между должником и кредитором, но и в судебном порядке.
Автору этот механизм видится следующим образом: при возникновении состояния объективного банкротства (то есть такого состояния при котором неплатежеспособность должника возникла по независимым от него причинам, например, увольнение с работы, тяжелое заболевание и т.д.), должник имел бы право обратиться в суд за таким изменением порядка удовлетворения требований кредиторов, при котором сначала погашался бы основной долг, а затем уже проценты, штрафные санкции и прочее. В такой ситуации, с одной стороны, на остаток долга продолжали бы начисляется проценты, что обеспечивало бы интересы кредитора, а с другой — должник видел бы, что сумма основного долга сокращается и рано или поздно он с ним рассчитается, кроме того прекратили бы расти штрафные санкции, что существенно облегчало бы должнику долговое бремя и возможность рассчитаться с кредитором.
Вмешательство суда же в данном случае необходимо для беспристрастной оценки и выявления обстоятельств несостоятельности должника, причин ее возникновения и, как следствие, обеспечение баланса интересов должника и кредитора.
Нельзя сказать, что такой возможностью воспользовалось бы большое количество должников (все таки, списание долга по итогу процедуры банкротства финансово более выгодно для должника), однако для определенного процента должников списание долга внутренне неприемлемо по этическим соображениям. Поэтому такой механизм позволил бы разрешить возникающее противоречие между готовностью должника рассчитываться по долгам и его неспособностью это сделать по причине постоянно возрастающего или не уменьшающегося долга.
Следующую проблему процедуры банкротства физического лица можно сформулировать так: процедура реструктуризации долгов гражданина бесполезна.
Столь безапелляционное утверждение автора статьи основано на том, что кредиторы (прежде всего банки) категорически не заинтересованы в рассрочке платежа по обязательствам, а заинтересованы в обращении взыскания на имущество должника. Более того, сами должники также не заинтересованы в рассрочке платежа по обязательствам, ибо их цель, как уже отмечалось, полное освобождение от долгов по итогам процедуры.
Остановимся более подробно на данном вопросе. В соответствии с главой X Закона о банкротстве определены две процедуры банкротства физического лица — реструктуризация долгов гражданина и реализация имущества гражданина (для краткости будем именовать эти процедуры первая и вторая соответственно). Целью первой процедуры (реструктуризации долгов гражданина) является утверждение плана реструктуризации долгов, в соответствии с которым гражданин в течении трех лет должен рассчитаться с долгами.
Так почему же первая процедура бесполезна? Обратимся к сухому языку цифр. Согласно Статистическому бюллетеню ЕФРСБ на 30 июня 2020 года, опубликованному на сайте Федресурс (Статистический бюллетень ЕФРСБ на 30 июня 2020 года — Федресурс (fedresurs.ru) [4], общее количество судебных актов о введенных процедурах банкротства за 2019 год составляет — 68 980, из них первая процедура банкротства вводилась — 15 768 раз, в которых план реструктуризации утверждался всего 204 раза (что составляет 1,2 % от введенных первых процедур). Другими словами, можно утверждать, что количество утвержденных планов реструктуризации должника находятся в пределах статистической погрешности от количества введенных первых процедур банкротства гражданина.
О чем это говорит? Прежде всего это говорит о том, что участники дела о банкротстве не заинтересованы в утверждении плана реструктуризации. В чем причина отсутствия такого интереса? По мнению автора дело заключается в том, что, как уже отмечалось, для должника как правило выгоднее списать долги по итогу процедуры, чем удовлетворять требования кредитора с рассрочкой платежа.
Для кредитора также выгоднее обратить взыскание на имущество должника «здесь и сейчас», а не ждать возможного погашения своих требований в течении трех лет, при отсутствии гарантии добросовестности со стороны должника (тем более, что неисполнение плана реструктуризации неизбежно приведет к его отмене и введению второй процедуры банкротства, что по сути означает впустую потраченное время).
Кроме того, сам по себе план реструктуризации не способен решить проблему удовлетворения требований кредиторов лучше, чем это может сделать мировое соглашение между должником и кредитором. Да, последствия утверждения плана реструктуризации и заключения мирового соглашения процессуально разные, однако суть их одна — должник получает рассрочку удовлетворения требований кредиторов.
В чем же тогда причина появления такого значительного количества случаев введения первой процедуры, если по ее итогу план реструктуризации, как правило, не утверждается? Здесь можно выделить три основные причины, первая — согласно, ст. 213.4 и ст.213.5 Закона о банкротстве, только должник может обратиться к суду с просьбой о введении сразу второй процедуры банкротства (реализации имущества гражданина), в то время как кредитор лишен такой возможности; вторая — не все должники граждане осведомлены о такой возможности и поэтому не обращаются к суду с просьбой о введении сразу второй процедуры (а без такого ходатайства суд по своей инициативе ввести сразу вторую процедуру полномочий не имеет); наконец, третья причина заключается в том, что у должника может быть постоянный доход и некое имущество, что в совокупности теоретически может свидетельствовать о возможности должника рассчитаться с кредиторами без наступления последствий признания его банкротом, предусмотренных ст.213.30 Закона о банкротстве.
Таким образом, практика применения Закона о банкротства в части банкротства физических лиц, показывает невостребованность первой процедуры. Как следствие, напрашивается отмена ее отмена в принципе либо изменение правил введение такой процедуры, когда она вводилась бы по ходатайству лиц, участвующих в деле (кредитора или должника), а по умолчанию вводилась бы сразу вторая процедура банкротства.
Список использованной литературы